Журнал

Некоторые наши дети выбирают для себя фантастические объёмы работы. Например, одна девочка решила записать курсивом транскрипции примерно пятидесяти карточек с напечатанными фонограммами. Ей для этого потребовалось несколько дней. Но это была работа, которую она выбрала сама. Конечно, это было намного больше того, что выбрал бы для неё любой учитель. Один ребёнок два дня подряд выполнял упражнение на длинное деление. Он разделил 81, потом 80, потом 79, потом 78 и так далее до 1 всеми возможными делителями, используя доску и бусины. Он до самого конца был полон энтузиазма в этой работе. Утром он приходил в класс и объявлял: «Сегодня я начинаю с 31». Другой ребёнок написал рассказ о голосах млекопитающих, изучая текст на обратной стороне наших карточек по биологии, выбирая раздел, относящийся к интересующему её предмету: различным звукам, издаваемым млекопитающими. Он написал рассказ, сделал буклет и нарисовал картинку на обложке, и это потребовало от него трёх дней работы.

Когда ребёнок работает и выбирает какую-то задачу, которая привлекает его внимание, мы стараемся не прерывать его ни для исправления, ни для похвалы. Это может нарушить силу концентрации, столь важную для развития ребёнка. Такое отношение можно легко распространить дома. Когда ребёнок берётся за какую-либо работу, например, застилать постель, мы никогда не должны переделывать за ним, независимо от того, насколько неадекватной мы считаем работу, которую выполнил ребёнок. Мы можем просто заново вернуться к обучению в другое время, если заметим что-то, чему мы научили неправильно. У детей в Монтессори классе есть возможность подолгу работать над одним заданием. Их способности не ограничиваются 20 минутами рисования, 20 минутами орфографии и 20 минутами математики. Вся комната класса посвящена им, и они могут свободно перемещаться в ней и заниматься всеми видами созидательной работы. Каждый ребёнок может заниматься одной областью обучения или несколькими в течение одного дня.

В классе Монтессори гораздо больше взаимодействия, чем в традиционном классе, где дети молчат по указу, а не по выбору. В своей книге «Как дети терпят неудачу» (1964) Джон Холт спрашивает: «Кто в классе больше всего нуждается в разговорной практике? Дети. У кого больше всего практики? У учителя».

Здесь дети могут свободно обсуждать свою работу друг с другом, диктовать друг другу слова из подвижного алфавита, работать вместе в парах или малых группах. Однако один ребёнок не может просто присоединиться к другому, работающему в одиночку, без предварительного получения разрешения другого. Мы уважаем право ребёнка работать в одиночестве.

Иногда мы играем в то, что мы называем «Игрой в тишину», в которой дети пытаются сидеть совершенно неподвижно и сохранять полную тишину в течение нескольких минут, прислушиваясь к окружающим их звукам. Это может быть время для самоанализа и покоя. По истечении нескольких минут дети часто аплодируют — они, кажется, настолько довольны этим периодом молчания, которому подвергли себя.

Вы заметите отсутствие здесь отметок за работы. На досках объявлений нет работы, обклеенной звездочками, которые кого-то хвалят, но автоматически осуждают детей, которые никогда, как бы усердно они ни работали, не видят, чтобы их труд так вознаграждался. Мы считаем, что соперничество между маленькими детьми вредно не только для тех детей, у которых никогда не получается добиться успеха или которые уже с этого раннего возраста убеждены, что они не могут, но и для тех, кого заставляют чувствовать своё превосходство, в которых посеяны семена высокомерия и гордыни. Детей, вынужденных соревноваться, поощряют работать ради «пятерки», «сотни» или «звезды», а не ради получения знаний или радости самого обучения.

Мы верим в то, чтобы давать детям возможность помогать друг другу, фактически обучая друг друга. Мы обнаружили, что некоторые дети — замечательные учителя, а почему бы и нет? У них свежий опыт изучения того, чему они стремятся научить; они могут воспринимать все камни преткновения на пути к пониманию лучше, чем взрослый. Они полны энтузиазма по поводу этой задачи, которая до сих пор привлекает их. Смешение возрастов в классе позволяет старшему ребёнку без чувства обиды помогать младшему. Эта помощь приносит пользу старшим детям, укрепляя их лидерские качества и компетентность, и приносит пользу детям младшего возраста, предоставляя им необходимую помощь и позволяя им доверять и уважать своих старших друзей.

В качестве примера вреда, который может нанести соревнование, можно привести тот год, когда я учила шестьдесят три ребёнка в пятом классе традиционной школы. У детей в этом классе был широкий спектр способностей. Тем не менее, все эти дети должны были работать вместе, синхронно, все на странице 38 одновременно. Весь этот год я не переставала думать о непоправимом ущербе, нанесённом психике этих детей, вынужденных работать вместе и соперничать друг с другом, причем кому-то из них было скучно, а кому-то было непонятно и трудно. Это был год, когда я начала читать книги Монтессори и нашла её предложения в высшей степени разумными. Когда позже у меня появилась возможность посетить школы Монтессори в Европе, меня больше всего впечатлило то, насколько спокойными и самостоятельными были дети, потому что каждый ребёнок работал на своём уровне.

Нет ничего необычного в том, что ребёнок настолько внимательно читает или работает, что не обращает никакого внимания на работу, выполняемую вокруг.

Возможно, где-то рядом маленький ребёнок энергично натирает стол. А на коврике неподалёку могут сидеть трое детей, работающих с математическим материалом, известным как игра в банк. Для этого требуется много считать вслух и менять единицы на десятки, десятки на сотни и так далее. Такая концентрация поначалу невозможна; дети, впервые попавшие в класс, по-видимому, характеризуются неустойчивостью внимания.

Эта глубокая концентрация является результатом длительного внутреннего роста. Её можно развить с помощью упражнений практической жизни, которые помогают сосредоточить внимание ребёнка на реальных вещах и дают возможность для удлинённого цикла работы.

В книге «Впитывающий разум» Монтессори говорит о трёх уровнях послушания: на первом уровне «ребёнок до трёх лет не может подчиняться, если приказ, который он получает, не соответствует одному из его жизненных побуждений». Второй уровень достигается, когда «его силы… консолидированы и могут быть направляемы не только по его собственной воле, но и по воле другого». На третьем уровне «он повинуется с удивительной готовностью и, кажется, страстно желает этого». То, что человек может следовать указаниям, является внезапным открытием, которое приносит с собой новый вид энтузиазма. Нормализованный ребёнок должен был достичь третьего уровня послушания, уровня нетерпеливого, радостного отклика на волю авторитетного взрослого.

Здесь, в школе, нас часто удивляет то, что, когда ребёнка просят выбрать несколько занятий или упражнений, он составляет для себя список именно того, что ему нужно сделать. На самом деле учитель может быть удивлён, осознавая, что ребёнок сделал для себя более мудрый выбор, чем если бы учитель выбирал для него. И по собственной инициативе он будет ставить перед собой задачи, намного превышающие те, которые может предложить учитель. Мы делаем всё возможное, чтобы сохранить эту независимость и инициативу, не мешая детям, когда они выбрали работу, если только они явно не злоупотребляют ею или не мешают кому-то другому.

Само оборудование способствует этой независимости, так как содержит в себе контроль ошибок, что освобождает детей от ненужной помощи взрослых. После того, как какая-либо работа была им представлена, дети могут работать с ней самостоятельно. Таким образом, они работают для своего собственного формирования, своего собственного прогресса, а не зависят от одобрения окружающих и не работают, чтобы угодить учителю. Эту независимость и инициативу можно поощрять дома, давая детям время для выполнения работы, которую они выбрали или которую их попросили сделать.

Мы даже можем помочь детям стать более независимыми, если задумаемся о том, какую одежду они носят, выбирая костюмы, платья, пальто, ботинки и шляпы, с которыми им будет легко справляться самостоятельно.

Дисциплина, которая открывается нам в классе Монтессори, исходит скорее изнутри, чем снаружи. Более того, она возникает ни за день, ни за неделю, ни даже за месяц. Это, по словам Монтессори, «конец долгого процесса созревания» («Впитывающий разум»). Эта внутренняя дисциплина действительно никак не проявит себя, если есть полное расхождение между домашней средой и школьной. Если домашняя обстановка чрезмерно снисходительна и многое позволяет, или же если она отупляющая и жесткая, не получится, чтобы за короткий промежуток времени, который они проводят в школе, дети поменяли свое мировоззрение. Однако, если истинное предназначение Монтессори образование понято — если дома и в школе дети получают аналогичное руководство — появится эта дисциплина.

В книге «Впитывающий разум» Монтессори таким образом описывает атмосферу в классе, где дети руководствуются самодисциплиной:

Было бы неплохо разъяснить здесь позицию Монтессори по отношению к фантастическим историям. Монтессори считала, что детям необходимо рассортировать свои впечатления, узнать, что правда, а что вымысел — ложь. То, что она порицала, было тенденцией взрослых добавлять к путанице в восприятии у детей, представляя рассказы в виде басен или выдумок прежде, чем они смогут легко отличить правду от вымысла. Не стоит развлекать детей, рассказывая им бурные истории. Если вы скажете маленькому ребёнку: «Если ты повернёшь эту ручку вот так и потянешь вот так — дверь откроется», ребёнок найдет это столь же захватывающим и гораздо более полезным, чем если бы вы сказали: «Если ты откроешь эту дверь, то с другой стороны ты увидишь тигра».

Монтессори не говорила, что сказкам, основанным на воображении, совсем нет места. Она говорила о том, что их не следует предлагать до тех пор, пока дети не смогут сами вынести суждение: «Это миф. Это очень весело, но это неправда». Времени на красивые сказки и басни, которые составляют наше литературное наследие, более чем достаточно, когда детям исполняется от 5 до 6+ лет и когда, возможно, они уже способны читать их самостоятельно.

Монтессори считала, что зависть и соперничество — признаки ограниченного умственного развития, ограниченного кругозора. Здесь, в среде Монтессори, дети владеют только тем, что знают. Они совместно пользуются каждой вещью, и если что-то, с чем они хотели бы работать, уже используется, они учатся ждать, пока это не освободится. Здесь нет индивидуальных карандашей, сидений, книг или оборудования. Все они являются общей собственностью, назначение которой нужно понять, которой можно насладиться и которую нужно подготовить к использованию следующим ребёнком.

Что можно сделать дома, чтобы сублимировать этот собственнический инстинкт? Это потребует достаточного самоконтроля со стороны матери, отца, бабушки и дедушки, чтобы ограничить количество вещей, которыми владеет ребёнок. Это значит не покупать ребёнку двухколесный велосипед, на котором он не будет готов ездить ещё год, или не позволять получить на Рождество пять кукол от благонамеренных родственников. Наше общество будет бороться против ваших здравых решений. Даже супермаркеты устроены так, что воспитывают в детях жадность. Прямо возле кассы расставлены последние приманки, конфеты и безделушки, которые дети успевают выпросить, пока выписывается чек за продукты. Телевизионные рекламные ролики, особенно перед праздниками, особенно коварны, так как побуждают детей говорить родителям, что им нужны определённые игрушки.

Если мы позволяем себе быть чрезмерно снисходительными и развиваем в детях этот собственнический инстинкт, нам не нужно удивляться, если мы увидим, как они играют вместе, и заметим, что они не могут ни делиться, ни действовать по очереди.

Для нормализованного ребёнка обучение — это опыт счастья. Если кто-то может использовать врожденное стремление ребёнка к открытию, использовать детскую самомотивацию, нет никаких причин, по которым этот энтузиазм в отношении школы должен угаснуть.

Я знаю одну семью, все члены которой стояли, затаив дыхание, возле своего радио в одно снежное утро. Двое старших детей прислушивались к словам: «Все средние школы округа Фэрфакс закрыты из-за снега»; мать, которая также является учителем, слушала объявление о закрытии школы в округе Колумбия; младший ребёнок, который посещал начальную школу, ждал, чтобы услышать название её школы; и, наконец, за всем этим интересом и волнением наблюдал Монтессори ребёнок. По мере того, как появлялось каждое из объявлений «Закрыто из-за снега», все хлопали и праздновали. Маленький ребёнок был совершенно сбит с толку и, может быть, возмущён. Он сказал им: «Но разве вы не любите ходить в школу?»

Однажды летом у нас были дети до двенадцати лет в нашей летней программе. Мы познакомили детей старшего возраста с Монтессори оборудованием и разрешили им пользоваться им сразу после обеда. Детям, изучавшим таблицу умножения, показывали доску умножения Монтессори. Мы позволили им использовать географические карты, биологию, историю и языковой материал. Их комментарии были такими: «Вы хотите сказать, что разрешаете маленьким детям пользоваться этим материалом?» или «Я пообедал. А теперь я могу пойти работать?» Их радость от работы возродилась на время. Однако, если детей год за годом держать в строгости во время обучения, где они не могут влиять на то, чтобы инициировать деятельность, где они, как описывает это Монтессори, подобны бабочкам, приколотым к своим партам, их энтузиазм к обучению уменьшится или полностью исчезнет.

Подводя итоги, можно сказать, что нормализованные дети имеют любовь к порядку, любовь к работе и глубокую спонтанную концентрацию; они привязаны к реальности, любят тишину и работу в одиночестве, у них сублимирован собственнический инстинкт, они с радостью слушаются, обладают независимостью и инициативой. Они сотрудничают и помогают друг другу. Они обладают самодисциплиной и радостью. Монтессори сказала в своей последней опубликованной работе «Формирование человека»:

Через некоторое время, при истинном сотрудничестве школы и семьи, при истинном понимании того, как удовлетворить потребности ребёнка, появится этот нормализованный ребёнок.

Мы просим вас, родителей, которые присоединились к нам в этой работе во благо ребёнка, рассмотреть идеи Монтессори: не только её открытия когнитивных процессов ребёнка, но и ее формулу идеальной среды, в которой может расти ребёнок.

Возможно, работая вместе, мы сможем сделать этих нормализованных детей нашим вкладом в общество — наше общество, чьи поиски мира и лекарства от его недугов должны в конечном итоге обратиться к индивидуальной эволюции, ориентации каждого человека в жизни.